Пелагея не отвела взгляда, не моргнула, оставаясь под маской равнодушия и безразличия. Этот зверь был действительно странным, от него веяло силой, не свойственной обычным смертным... И эти крылья...
Гея приняла эту битву взглядов. Этот странный цвет глаз Симаргла напомнил доберману глаза волка. Сразу перед Пелагеей поплыли воспоминания о том, как однажды, в клетке, люди привезли дикого белого волка. На него натравливали собак, тренируя их драться. Этот дикий зверь долго не продержался, но в памяти Геи этот волк остался, как сильный зверь, не подчиняющийся никому и живущий по своим законам.
Но сейчас перед доберманом был не волк. Подрезанные уши и хвост сразу говорили о том, что он не может быть волком, скорее собака. А вот крылья не вязались ни с каким живым существом у Геи, кроме сокола или орла.
Ответ ни дал доберману практически ничего, только предположение о том, что то, что стоит перед ними, не является обычным существом, подтвердилось. Пелагея ухмыльнулась и решила прервать затянувшуюся тишину.
- Судьба... - она сделала паузу, словно пытаясь прочувствовать силу этого слова, - Ты пришёл к нам поведать о нашей Судьбе? - в голосе прозвучал оттенок сарказма, доберман явно не доверяла серебристому псу, невесть от куда взявшемуся.

Когда пронизывающий до глубины души взгляд крылатого пса переместился с Пелагеи на Шарки, той резко поплохело. Уж слишком нереальными были его глаза. Казалось, что они прожигают душу були.
Шарки никогда не верила в мистику и высшие силы. Помнится, что люди говорили что-то о предрасполагающем судьбу. Но буля, всегда полагающаяся лишь на обыденные реалии жизни, не придавала этому никакого значения, оставив людям их фантазии.
Но здесь, перед величественным крылатым псом, Шарки готова была поверить во все, что угодно. И дело здесь было далеко не в невозможных для собаки крыльях, а в той силе, которая исходила от него и  которую не почувствовать было нельзя.
Буля бросила короткий взгляд на Пелагею. Кажется, что на нее сила серебристого пса нисколько не производила впечатления.
В ее голосе Шарки различила неприкрытый сарказм.
Но у були было иное мнение. Слово "определить", сорвавшееся с губ крылатого, еще больше заставило Шарки вздрогнуть.
Простой, но боевитый склад характера не дал ей проявить слабость. Хотя в Шарки и не было сарказма добермана, буля не отступила. Она только пододвинулась по-ближе к Пелагее, ожидая от крылатого дальнейших действий.
Уши ее все еще были плотно прижаты, а губы натянуты, словно бультерьерка готова была вступить в бой в любую минуту.

Отредактировано Шарки (2009-07-14 18:36:32)

Кончики крыльев шевельнулись. Массивные кости, идущие прямиком из лопаток, напряглись. Серебрянный пес чуть исказил в подобии улыбки темные края рта и наклонил голову, глядя прямо на двух собак. И каждой казалось, будто бы глядит он именно на нее одну... Это была магия, древняя магия божества, коему предначертано зрить путь каждого из своих земных слуг.
- Ежели тропа привела вас в Край Вечной Охоты, - низким рокочущим голосом произнес Симаргл, - следует из этого, что судьба ваша не ограничивалась земными дорогами. Ждет вас нечто большее, нежели мирские забавы.
По сути - это был приговор. Редко кому удается долгое время отказываться принимать то, что он мертв и находится в царстве мертвых. Редко какой упрямой душе... Но когда тебе скажут  это прямо в лицо, то расширяя, то сужая черные зрачки в солнечном море, где медленно плавают звезды вселенной - ты поверишь. Ибо ты мертв, и крылатый пес пришел предопределить твою судьбу. Дабы ни жизнь, ни смерть, ни послесмертие твои не были напрасны для вечности.
Пуская даже ты всего лишь собака. Для кого-то ты можешь стать мессией. Пророком. Хранителем.
Дыханием и свободой.
Ведь никто еще не возвращался из Северного Сияния...

"Край Вечной Охоты. Мда... Название не слишком радует. Вечность... А что такое вечность?.. Мне она не нужна."

Не смотря на то, что эти слова Шарки произнесла очень тихо, Гея её услышала. Она посмотрела на бультерьера, и в глазах её промелькнуло удивление. Пелаея знала, что Шарки должно немного шокировать осознание того, что она мертвец, но теперь её новая знакомая поникла, словно потеряла какую-то цель. "Может люди? Да... Она так много о них говорила... Может в её жизни они играли важную роль? Что ж, мы об этом поговорим после..."
Когда Симаргл закончил говорить, доберман аккуратно присела. Её веки слегка прикрыли глаза, толи от усталости толи от разговора, который продвигался довольно медленно. Пелагея не любила философствовать, больше предпочитая говорить о деле, если вообще говорила... А тут этот белый пёс начинает говорить загадками, давая возможность додумывать каждое его предложение самим.
Такое положение дел Гею не устраивало, по этому она решила завести разговор на более стандартную тему.
- Значит, это место называется Край Вечной Охоты... Интересно... - она обвела взглядом окружающую местность и снова повернулась к Симарглу, - Позволь спросить тебя, пока ты не начал рассказывать нам о том, что нас ждёт здесь, как твоё имя?
Может вопрос и прозвучал не слишком вежливо, но доберман и не собиралась указывать на своё неуважение незнакомцу. Пелагея была не на столько глупа и знала, как с кем нужно разговаривать.

В душе Шарки поселились мрак и безысходность. Отчего то стало жутко холодно и одиноко. Она никогда даже и не думала, что ее беззаботное существование прервется, и окажется буля вот в таком вот месте, где даже и положиться то не на кого. Совершенно очевидно, что теперь Шарки должна была сама о себе позаботиться.
Чуждый строгий и одновременно заботливый голос проник в мысли бультерьерши о закрытых и открытых дверях. Шарки всегда думала прямо, редко когда мысля подтекстами и аллегориями, но даже она поняла, о чем вещает вещает голос в ее сознании.
Но тяжкие мысли продолжали кружиться в ее голове, медленно уходя в небытие. Как все бультерьеры, Шарки жила одним днем, не задумываясь о прошлом и мало интересуясь грядущим.
Крик птицы над головой заставил булю поднять глаза и наблюдать, как птица по спирали опускается на спину серебряного пса-Симаргла.
- И что же нас ждет? Печально сказала Шарки, принимая свою судьбу. Взгляд ее снова коснулся Пелагеи, буля хотела понять, что же сейчас чувствует ее спутница.

- И что же нас ждет?
- Искушение. Обман. Боль. Потери. Страдания, - делая основательные паузы между словами, твердо ответил Симаргл. - И... покой, - он чуть наклонил голову, глядя на собак исподлобья, отчего между бровями появилось парочка складок. Коротко обрезанные уши были напряжены, да и мышцы проступали на бедрах особенно явно. Будто бы крылатый пес был напряжен, ежесекундно готовый принять удар, вступить в бой или умчаться прочь, не оглядываясь.
По всей видимости, Симаргла томила худшая из напастей.
Ожидание беды.
- Каждая душа в свое время обретет покой, - закончил бог, внимательно глядя на обеих собак. Что за надежды могли быть в будущем возложены на них, раз уж Крылатый сам пришел, дабы предупредить и направить? Что могут заблудшие между жизнью и смертью обыкновенные собачьи души, если даже божеству это не по плечу?
А что мы вообще можем?

Пелагея внимательно слушала Симаргла. Она поняла, что этот странный зверь многое знает и, не только потому, что он сказал о своих знаниях её, и не только, жизни. Доберману, почему то казалось, что всё, что сейчас перечислил крылатый пёс, она уже пережила. Это её не радовало. Гея посмотрела на Шарки. "А вот она врятли испытывала что-то подобное..."
Шарки
- Думаю, я поем позже. Ты ведь не съешь всё?
Она дружелюбно улыбнулась, но не на долго. Пелагее не нравилась эта потеря памяти, она не собиралась так жить, то есть, существовать, не зная, что с ней было.
Симаргл
- Симаргл, ты сказал, что знаешь о моей жизни... Я, почему-то, мало что помню. Не мог бы ты мне поведать о моём прошлом?
Она говорила спокойной, словно, если белый пёс ей откажет, ей будет всё равно. "У Шарки, вроде, тоже "сбой" в памяти. Хочет ли она узнать о своей жизни?"

Раз они оба отказались, что же мне же лучше. Больше достанется. Бультерьерка вплотную занялась оленем, смачно причмокивая каждый раз, когда ее челюсти отрывали очередной кус мяса. Про Пелагею, занятую непонятными разговорами с божеством, она ,конечно же, не забыла. Доберману предназначался довольно значительный шмат оленины. 
Но, как бы занята Шарки не была, уши ее все-равно были повернуты к Симарглу и Пелагее. Она внимательно слушала их разговор.
-А по мне так лучше и не вспоминать, хотя отдельные моменты прошлой жизни появляются в моей голове Заметила Шарки с полным ртом еды.
-И вообще, что вы от нас сейчас хотите? Более подозрительно, но в тоже время осторожно спросила буля, обращаясь к Симарглу. Впечатление, которое произвел на нее серебристый пес, все так же заставляло сжиматься ее сердце, хоть сама Шарки этого и не признавала.
Сама буля планировала в этом странном мире кушать (хорошо бы таких игрушек, как та, что она сейчас ела, было по-больше), спать и может быть бродить по окрестностям, т.е. вести тихий и размеренный быт. Душа ее никуда не рвалась...

В желтых глазах божества мелькнуло раздражение и отточенная до остроты лезвия суровость. При всей своей любви к своим подопечным, крылатый пес никогда не отличался мягкостью, а няньчиться со смертными душами вменялось в обязанность все-таки Мокоши. Симарглу же доставались чистые душой и разумом воины, готовые жертвовать собой во имя высоких целей. И нынче сарказм добермана коробил и возмущал праведный огонь в душе бога.
- Вы выполните то, что предназначено вам, - сухо, растеряв тепло, ответил пес, и не было сомнения, что так оно и будет. Подобному тону нельзя не верить. Попросту кощунственно. - Грядет война, ибо темные силы уже ждут за дверями своей темницы. Ждут, когда четверо посягнувших душ сорвут последние печати и тем самым освободят их. Грядет война - не за добычу, землю или жизни. Грядет война за вечность для ваших потомков, за их души и души миллионов других.
Достаточно всего одного взмаха ресниц...
Крылатый пес исчез бесследно. Пространство вокруг двух собак и поваленной дичи было пустынно. Хватило всего лишь моргнуть, чтоб он растворился в воздухе... Или как это там у богов происходит?
В небо, ударяя воздух волевыми взмахами сильных крыльев, ушел сокол.