Потрах смотрел на собравшихя эдаким невидящим взглядом. Он был вместе с ними, он был физически рядом..Он улавливал некие звуки, хотя не разбирал слов, он видел их силуэты, однако не разбирал толком очертания. Потрах был где-то там, далеко.  далеко, где ветер щекочет нежные кончики ушей, где высокая зеленая трава нежно гладит подранное брюхо, где запахи окутывают с головою...
Смерть. Волк знал что это, он знал ее очень хорошо. Подруга его не покидала ни на миг, преследовав с рождения , рождения слабым и тусклым зверьком, взросления тощм, кривым и большелапым подростком и взросления, таким же пустым неудачником снаружи.
Черный глубоко вздохнул. Ребра ясно вздыбились под тонким слоем шерсти и опустились. Глаза опустил волк на свои лапы. Грязные костяшки пальцев, оканчивающиеся кривыми и довольно длинными, нестесанными когтями, выглядели более чем нелепо и жалко. Кое-где на хрящах небыло шерсти и голая , розоватая плоть могла виднется на радость комарам да клещам.

Давлат тяжелым волкодавьим взглядом проводил стремительно удаляющуюся фигуру волка. Внутри не наблюдалось ни единых эмоций - всего лишь легкое, мимолетное, мазанувшее по шерстинкам на затылке кончиком крыла сожаление, что удалился во тьму еще один достойный собеседник. Пожалуй, все же и грозному псу не хватало пары капель общения...
Пускай даже с исконными своими, предопределенными Природой и Судьбой, врагами.
Волками.
Медвежонок перевел немного выжидающий взор на двух оставшихся на поляне особей - худую фигуру какого-то недопеска да взрослого серого самца. Что предложите?

- Возможно, у него были на это свои причины, - чуть хрипловато отозвался пес, чуть нахмурив брови, отчего короткие обрубки купированных почти под корень ушей пошевелились и замерли в настороженном положении. В Краю Вечной Охоты не было драк, поскольку Вечность лишала зверей любого повода к драке.
Нет надобности продолжать род - нет драк за обладание самкой.
Нет необходимости загонять дичь - нет драк за добычу.
Нет рядом любимого двуногого существа - нет драк за его жизнь или имущество.
Всё уравновесили Высшие силы, поместив столько неупокоенных душ в одну долину, не настолько уж и крупную по площади своих территорий. Кто-то, намного более мудрый, чем тысячи поколений людей, нарекших себя Хозяевами, дали извечным врагам - псам и волкам - хотя бы после смерти возможность - слабую, но несоизмеримо бесценную - понять друг друга. Не от того ли первое время прихода в Край Вечной Охоты мы не помним себя? Лишь потом частичные обрывки воспоминаний сложатся в ясную картину оставленной за пределами жизни, но не сумеет уже твое прошлое повлиять на нынешние решения. Ты знаешь, как твои предки собственной кровью чертили круг, за который серым хищникам нет прохода, оберегая семьи своих людей, существ, что стали дороже Свободы и Вечности, вмести взятых.
Наверное, именно по этой причине так редко можно узреть в Краю Вечной Охоты собак...
Безгласной тенью они предпочтут бродит ьпо земле за двуногим, которому дарили при жизни свою любовь и преданность, и лишь за ним отправятся после - Дальше.
- Наверное, потому что им не нужен Край Вечной Охоты и само продолжение так, как это необходимо душам волков, - прозвучал наконец, после короткого промедления, ответ волкодава, что при жизни был всего лишь казенной вещью, как снайперская винтовка или бронежилет.

- Даже когда понимаете, что не нужны им. Ведь мертвому не прикажешь...
Голос. Насмешливый голос хищника, что никогда не ведал людской власти над твоею душой. Той власти, что заставляет собственной жизнью платить за еще пять минут их существования...
Пять минут. Собака готова погибнуть, чтоб хозяин прожил еще пять минут. Волкам этого не узнать, не понять, не пережить.
- Возможно, потому что мы точно знаем. что слово "люблю" произносится ровно один раз и - навсегда? - все так же спокойно, ни на йоту не изменяя интонации, ответил волкодав, чей взгляд холодных янтарных глаз по-прежнему лениво-равнодушно продолжал лежать на морде волка. - А верность храним и после гробовой доски.
Издревне волки насмехались над привязанностью своих самых близких собратьев к двуногим существам. К глупым двуногим, нуждающимся в защите и опеке. Не могли да и не смогут никогда благородные серые хищники понять, насколько достойно это двуногое племя обожания и любви, насколько достойно оно той жертвы, которую приносит каждая собака, погибающая за своего хозяина.
Мы умираем на охоте, мы умираем на охране, на границах и на фронте, мы окрашиваем снег под вашими ногами в грязно-алый цвет, чтоб весной на этом месте пророс розоватый клевер, чтоб ваши дети могли безбоязненно его сорвать и кинуть спустя пару минут, наигравшись...
Мы - звери, чью верность невозможно заслужить подкупом или принуждением, а только большой любовью со своей стороны. И тогда - нам нет равных ни на том свете, ни на этом.

Левит издал странный, хрипло-лающий звук. Один раз сказать "люблю"... Те, кто мог бы вспомнить, кем был серый волк в прошлой жизни никогда бы не посмели напоминать ему об этом слове. Его любовь сожрали черви уже очень и очень давно, целую жизнь одиночки назад. А сейчас волк запретил себе это слово, разучился любить, но взамен научиля уважать и созерцать, преклоняться и чувствовать свободу. И пока считает эту замену более, чем равноценной...
- Так любите своих хозяев, любите... Их здесь нет, вот в чем беда. Здесь некого защищать и не от кого, - сказал Левит, встретившись с тяжелым собачьим взглядом. Уши дернулись, улавливая слова черного волка, облезлого и совсем уже мелкого. Оскорбление волчьей породы, сказал бы Левит при жизни. А сейчас только еще раз ухмыльнулся, уважая смелость этого заморыша. Давлату стоит чихнуть, чтобы его сдуло к Симарглу в логово. Ан нет, говорит то, что думает... - Зачем существам, чьи души не принадлежат им самим, Вечная Охота? За кем гнаться? Какие ошибки исправлять? У вас не может быть ошибок - потому что их тяжесть возмуть на себя двуногие. Вы лижите им руки и виляете хвостами, забавляя их детенышей, а взамен те посылают вас умирать... разве это равенство, разве это дружба? Это рабство, самое настоящее рабство...
Тяжело воздохнул в остывающую землю, подняв маленький вихрь из пыли и травинок.

- Ну, как хочешь, - попытался пожать плечами серый волк, что в лежачей позе не сильно получилось. Его заинтересовал черный волк, дохлый и совсем непредставительный. А именно его слова. Пес отказался от спора, чем сильно разочаровал волка с его тягой к бессмысленному словоблудию. Да, волкодав был здесь. И не им решать, зачем и почему, достоин или свой среди чужих он...
- Черный, подойди, - позвал Левит. С трудом попытался вспомнить его имя. И махнул хвостом на эту затею - лучше переспросит. Показаться невеждой и хамом. - Мне кажется или ты позабыл представиться. Мое имя Левит. А твое мне неизвестно... хотя если тебе хочется, то будешь именоваться просто Черный.
Немного приподняв голову, чтобы лучше рассмотреть заморша, серый с интересом следил за его движениями, скупыми и тоже какими-то куцыми. Улыбка опять сама собой начала раздирать губы. Знакомство будет интересным... Интересно, что мог этот черный неуспеть? Разве что пожить, подохнув от какой-нибудь болячки...
- Пес ,а ты не желаешь познакомиться со столь смелым моим собратом? - немного издевательски бросил Левит в сторону Давлата. Как никак, но он недолюбливал собак, что тут поделаешь... хотя старался держать свои чувства при себе...Уж слишком они были непонятни и самому серому волку...

Давлат выпрямился во весь свой немалый рост - будто бы зрелый Лесной Хозяин, коего почитали древние славяне за мудрость и бешеную ярость, воздвигся перед парой волков. Могучий рыжий исполин, чьи предки давили их серых собратьев, а он сам - не раз оказывался в центре злости самого опасного хищника на Земле...
Человека.
Грязно-рыжая шкура хранила воспоминания о ножах и тяжелом свинце пуль, о чужих подошвах и деревянной палке, которой по хребту разок приложил его разгулявшийся пьяный остолоп, прежде чем в предплечье ему вонзились клыки и он навсегда потерял возможность нормально двигать рукой. Хоть Край Вечной Охоты и стер половину из отметин, но все же - они незримо присутствовали на алабае.
- Меня зовут Давлат, - шевельнулся в большой пасти язык. - По прозвищу Медведь.
Будто бы застывший воск, его желтые глаза медленно изучили черного недоволка с тонких, кривоватых лап до острых ушей и драного хвоста. Видать, не раз приходилось этому недокормышу побывать в чужих клыках из-за собственной показушной слабости. Хотя ежели характер паскуден - то нечего на морду пенять.
- Рад знакомству, доблестные волки, - глухо и хрипловато отозвался эхом волкодав, когда в голове проскользнула мысль о том, что как-то невежливо стоять и молчать. Его коллеги-спецназовцы человечьего племени за такое били морды "этим скотинам в гражданском".

Ненависть..Что есть ненависть на самом то деле? Псы ненавидят волков, волки презирают псов..Все подчинено этой странной, занудной системе. Этот Медведь, бьюсь об заклад, не раз уже смыкал челюсти на волчьей шкуре, какового загнали люди до полусмерти. А этот Левит, возможно,  не раз сцеплялся в схватках с охотничьими псами. Но все это лишь догадки одного тощего неудачника, который всего лишь хотел один раз и навсегда умереть.
И понадеемся, что спокойствие послесмертия не принесет нам вражды и ненависти друг к другу...возможно ли, что слова этого зверя окажутся правдой? пока что Потраху казалось иначе. все эти диалоги, как странный танец перед охотой. то приблизишся, то отдалишся..и лишь остается , что следить за глазами собеседника, да быть предельно внимательным.

Левит задумчивым взглядом проводил рыжую спину волкодава. Еще один печальный вздох, сопровождающийся печальной ухмылкой.
- Ушел, - констатировал волк всем понятный факт. - Он был слишком предан своим двуногим, чтобы понять волчью мораль. Понять и принять. И тяжело будет этому Медведь здесь даже просто жить, не говоря уже о поиски путей Дальше.
Левит заинтересованно глянул на Потраха. Черный не так прост и бесполезен, как кажется на первый взгляд. Дерзок. С таким телом нельзя быть таким своевольным, нельзя думать поперек. Как это глупо устроили боги, запихнув душу воина в тушу неудачника. Теперь вот мучайся, пытайся найти свое Предназначение... Свое найти Левит уже отчаялся. Да и зачем, так вполне неплохо бродить по серой осенней траве... И смотреть за тем, как смерть дарит новое подобие жизни.
Вечная осень влесах, вечная осень на полях, вечная осень в глазах и сердцах...
Здесь не намного холоднее, чем в тот день, когда клыки собрата выдавили жизнь из тонкой шеи Серого волка...